«Теперь и в крайнем лагере mot d’ordre* 1 отказываться от насильственных мер. Никакой насильственный переворот не желателен (благо, и невозможен). Нашёлся наконец успокоительный пункт, в котором, кажется, все согласились, и крайнее, и умеренные, и просто либеральные. Переворот желателен и требуется постеленный, законный, путём “либерального прогресса”. Мы хотим, значит, того, что диаметрально противоположно революции. Так ли? Ведь и первая французская революция до разогнания палат 18 брюмера и захвата власти Наполеоном подойдёт под ваше определение. Переворот был, правда, быстрый, но быстрота не исключает постепенности. Что могло быть законнее созвания королём представителей народа в форме Генеральных Штатов? Дальнейшая деятельность представителей нации, организованных в Национальное Собрание, хотя и шла с первых шагов против желания и почина короля, но постоянно санкционировалась его согласием. <…> Все акты и декреты Национального Собрания, определившие его власть и предел власти короля, признаны и утверждены королём, и утверждены в важнейших моментах с искренним желанием им подчиниться. Законно, актами верховной власти страны утверждались государственные конституции; по суду и закону отрубили голову королю, присягнувшему на звание чиновника государства, и в таком ответственном качестве преданного суду; по суду и закону Конвент казнил десятки тысяч обагряя кровью измученную страну».
— Любимов Н. А. Против течения: беседы о революции. Наброски и очерки в разговорах двух приятелей. Разговор первый // Русский вестник. — Т. 148, июль–август. — 1880. — С. 612-627 [1].
