Нанайский язык

Нанайский язык — Нāнай хэсэни / Хэде хэсэни

Этнический язык нанайцев

Тунгусо-маньчжурская семья — Нанийская группа — Нанайский язык

В 2010 году в России о владении нанайским языком заявили 1347 человек; по оценкам лингвистов, свободно владеют нанайским не более 300 человек. Основные регионы его распространения — это Нанайский, Амурский, Комсомольский и Солнечный районы Хабаровского края. Нанайский является титульным языком Нанайского района Хабаровского края и и относится к языкам коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.

Язык относят к вымирающим. Сегодня им владеют только люди старшего поколения, которые пользуются им в основном в бытовом общении. Практически для всех современных нанайцев, в том числе и пожилых, основным языком общения является русский. Нанайский изучают как предмет в школах в национальных селах, на нем публикуют художественные и публицистические тексты.

Нанайская легенда3

На̄ агбиӈгохани

Тэй эринду на̄-да аба. Муэ маня. Гуси дэгдэчи-дэ хайду-да до̄гои ба̄раси. Гой гаса-ка муэду-дэ до̄ри, а гуси хони до̄ри? Туй дэгдэчими, дэгдэчими. Хай боавани пулсини-ӯс тэй гуси. Гэ̄, чадо эм пасикӯ-у на̄ва ичэхэни. Таоси тӯхэни. Тӯрэ тэ̄сини. Чадо тэй на̄ эдени эм мапа би. Гуси ундини:

— Эй на̄ӈгои отоко бӯру! — унди.

— Мутэй осини хони чилахами, хони дяпагоро! — унди.

Дюэр чавактаду чавакталаха на̄ва. Аӈмадой-да сэкпэӈгухэ. Тотара туй

дидюхэни-гуэни. Тӯгбухэ на̄ӈгои, на̄ балдилогоха таваӈки. Да̄и, да̄и на̄

балдилогоха.

Как появилась земля

В те времена земли не было. Одна вода. Орёл летал и никак не мог найти, где сесть. Другие птицы на воду садятся, а орёл как сядет? Так летал, летал, в какие только места не летал! Увидел кусочек земли. Опустился туда и сидит. Хозяином земли был один старик. Орёл просит:

— Дай мне немножко земли!

Тот отвечает:

— Сколько сможешь, столько и бери!

Орёл две горсти земли набрал и в клюв набрал. И так стал возвращаться. Где

уронил он эту землю, там появилась земля. Всё больше и больше становилось её.

Расшифровка:

Эм модан-тани-да мамади мапади балдихачи. Тэй солика-тани дичини-гоа тэй мамана барони. Солика аргани маӈга. Г̄э̄, гэ̄. Тотара туй ундини: «Ми сунди балдиамби», — унди. Солика тэй мамади мапади тэй унди мапа: ба̄чигоапу», — унди, — Гэ̄, балди!» Гэ̄, туй балди, балди… Тэй солика-тани хайва-дэ-хэм арганди. Тэй мамачана сиаривани хэм таскали, тэй мамана сиаривани. Эй хао энэхэ эй сиаори? Дяка эмун-дэ аба. «Эй, солика, си тайси?» «Аба, — унди, — ми та̄симби», — унди солика. Аргасини. «Гэ̄, синду гойни уй тагили? Буэ хао таскаладяпу?» Тотара ундини: «Го, солика, си бунду балдиори осисини, эну! Симбиэ пуӈнэгуэпу!» Солика тани соӈгойни: «Эди пуӈнэгуэсу! — унди. — Мимбиэ эвэӈки туй та̄симби! — унди. — Хайва-да тоӈгала̄симби!» — унди. «А эси ичэǯэури, си хайва-да тоӈгала̄сиваси!» Гэ̄, тотара солика гэ аргасини. Гэ̄, мама-тани гэ̄ хайва-дэ-хэм тэй сиагои пуючи-да, хамачари-да, такто барони энэхэни-дэ. Тактоду хай-дэ-хэм би: сиаори дяка-да хаи. Тэй солика-тани аргасими-тэни, тэй такточи энэрэ, хэм таскалахани. Хао таскалаханиос? Хао ирасоханиос? Тэй мапана сиарини хайсалба. Гэ̄, солика-тани … гэ̄ мама-тани энэрэ, такточи ӣрэ, ичэхэни: эм хаймача-да аба, сиаори дяка-да аба, хай-да-да аба. Тэй солика хэм ирасохани. Хао ирасоханиос? Хао хайханиос? Солика-тани дэрэ-… мапа-тани тойкаӈкини-гоа. Гэ̄, солика-тани ундини: «Мапа, мимби эǯи тойкаӈда! Ая! Эвэӈки хали-да туй та̄симби»-эмдэ. Соли- мапа ундини: «Си аргаси маӈга солика! Буэ симбиэ туй эвэӈки элэ пуӈнэгуэпу!»-эм. «Ая, — унди, — эǯи пуӈнэгуэсу! Ми эвэӈки ха̄ли-да туй та̄симби»-эм. Опять тэй солика-тани тэй мапана- мапа-тани ва̄ри-да хай, согдата ва̄ри-да, бэюмбэ ва̄ри-да, таскали хайрини, хай, туй такто барони тиас таскает, тиас очи. Эси улэ. Эси-кэ солика-ка тоӈгаласи чава. Тотара солика-тани аргасими-тани, хэм опять тэй хайва, тэй тактоду би хайва, хэм согдата-да рыб- хайва, бэюмбэ хэм таскалахани. Гэ̄, солика-тани… Эси-дэ мама энэрэ, уӈкини-гоа мапачи: «Мапа, бун тактодоапу хай-да аба! Буэ эси эвэӈ отодяпу-ам. — Хамача-да сиаори дяка-да аба! Солика-тани хайва-да-хэм таскалахани!»-ам. Туй тара мам- мапа-тани тэй соликава-тани тойкаӈда пуӈнэгухэни. Ну вот так.

Перевод:

Однажды жили старик со старухой. И лисичка пришла к старикам. Лисичка очень хитрая. Вот. Тогда говорит: «Я с вами буду жить», — говорит лисичка. Старуха и старик это говорят, старик: «Здравствуйте. Ну живи!» Так живут-живут. Лисичка хитрит всякое. Что старики едят — все таскает, эту еду стариков. Куда ушла эта еда? Совсем ничего нет (букв. «ни одного нет»). «Это, лисичка, ты делаешь?» «Нет, — говорит, — я не делаю», — говорит лисичка. Обманывает. «Ну кто, кроме тебя, это может делать? Мы куда будем таскать?» Потом говорят: «Лисичка, ты, если у нас жить не хочешь, уходи. Мы тебя выгоняем!» А лисичка плачет: «Не выгоняйте меня! — говорит, — впредь так делать не буду», — говорит. «Ничего трогать не буду!» — говорит. «Сейчас надо посмотреть, как ты ничего трогать не будешь!» Лисичка все равно обманывает. А старушка все делает: еду варит, всякое делает, ходила в амбар. А в амбаре всего навалом: еды, вещей. А эта лисичка обманула, пошла в этот амбар, все таскала. Куда таскала? Куда носила? Ту стариковскую еду и всякое. А лисичка… старуха пошла, в амбар зашла и увидела: ничего нет, еды нет, ничего нет. Эта лисичка утащила… Куда уносила? Куда девала? Лисичку старик начал… побил. А лисичка говорит: «Старик, не бей меня! Ладно! Впредь не буду никогда так делать!» Ли… старик говорит: «Ты слишком хитрая, лиса. Мы тебя-то скоро выгоним». «Ладно, — говорит, — не выгоняйте. Я теперь никогда так делать не буду». Опять эта лисичка. Старики… а старик ловит рыбу, животных ловит, таскает в амбар, полным стал. Теперь хорошо. Теперь лисичка не трогает его. А потом лисичка опять обманывает, все, что находится в амбаре, всю рыбу, всех зверей, все перетаскала. Вот, лисичка. Теперь старуха пошла и сказала старику: «Старик, в нашем амбаре ничего нет! Мы теперь умрем с голоду! Ничего, и еды никакой нету! Эта лисичка все перетаскала». Потом старик ту лисичку побил и выгнал. Ну вот так.