Как работают современные археологи и какие открытия они делают

Василий Новиков, кандидат исторических наук

— Масштабные раскопки, как правило, ведут к трудоемкой, но интересной кабинетной работе: весь материал необходимо измерить, сфотографировать, иногда сделать 3D-модели, профессионально отрисовать на всех стадиях работ, потратить часы, месяцы, а иногда и годы на реставрацию, написать массу научного текста, обоснований, подготовить и разобрать большой массив чертежной документации и описей. Каждый год у меня может получаться отчет объемом 300–400 страниц, а я занимаюсь не самыми большими и сложными объектами. Это большой труд. Где-то к февралю почти каждый археолог проходит этап отрицания археологии: «Больше никогда, нет сил, еще один отчет — я не переживу!» Но вот выглядывает солнце, сходит снег, и все вновь собираются в поле.

Василий Новиков, кандидат исторических наук

— Кто бы мог представить десять или двадцать лет назад, что работы можно будет вести удаленно, например по скайпу. Не так давно мы проводили первые научные российские раскопки в Гватемале по поиску потерянной стелы с иероглифическими надписями культуры майя. И в 4 утра созванивались по видеосвязи, обсуждали методы и ход работ.

Василий Новиков, кандидат исторических наук

— Сейчас археологи пытаются найти новые каналы коммуникации с аудиторией, у меня самого есть канал даже в TikTok. С одной стороны, это может показаться смешным. Но недавно я получил одно вдохновляющее меня личное сообщение: «Нашел ваш канал, спасибо, что публикуете такую информацию. Я отписался от всех кладоискательских форумов и каналов и перестал их лайкать». Если из 100 человек хотя бы один понял, что работа археолога сложная, важная и интересная, что сохранение культурного наследия страны не пустой звук, то я считаю это личной победой и победой науки в целом.

Олег Радюш, научный сотрудник Института археологии РАН

— Мы знаем легенды от местных жителей, что это место долгое время считалось проклятым. Скорее всего, проклятие связано с большим количеством человеческих останков, которые там находились, тем более что они были не захоронены. И на ближайшее время наша задача — поиск отдельных останков и массовых захоронений, если их успели сделать.

Алексей Воронцов, кандидат исторических наук, заведующий отделом археологических исследований музея «Куликово поле»

— Из-за грабителей мы вынуждены были работать довольно интенсивно. Судбищи находятся в Новодеревеньковском районе Орловской области — далеко от Тулы, от Орла, от любого крупного города. А тут случилась сенсация, привлекли внимание. И множество людей отправились туда со словами: «Мне тоже кусочек Судбищенской битвы». Поэтому мы, кроме того что работали, еще и охраняли само поле сражения.

Олег Радюш, научный сотрудник Института археологии РАН

— Если бы это открытие случилось 20 лет назад, то мы бы не смогли использовать радары, георадары или магнитометры. Могли бы сделать химический анализ пуль, но без современных приборов не имели бы такого количества находок, потому что найти небольшую свинцовую пулю достаточно тяжело. Приведу другой пример: еще 15 лет назад для аэрофотосъемки мы использовали сложноуправляемый дирижабль с самодельным подвесом для фотокамеры длиной в 7 метров, а сейчас квадрокоптер — неотъемлемая часть работы любой экспедиции. Он ускорил все процессы фиксации, наблюдения, разведок. Буквально на наших глазах в археологии произошла технологическая революция.

Алексей Воронцов, кандидат исторических наук, заведующий отделом археологических исследований музея «Куликово поле»

— Находка такого события, как Судбищи, — это очень редкое явление, в жизни археолога подобное происходит нечасто. Если ученый активно занимается своей темой, он постоянно узнает что-то новое. Но открыть ранее неизвестные группы памятников — в моей жизни такое было несколько раз, и я очень этому рад. А есть много коллег, которые никогда не находили в своих раскопках клады. В этом, безусловно, есть элемент случайности. Или счастья.